С рождения до двадцати лет я лежал парализованным в крестьянской избе, пока, наконец, во мне не пробудилась Сила. Итак, я встал, и что я вижу? Российская империя, конец 18-го века; Европа лежит в руинах, про Америку вообще никто не знает; Кругом полчища кровожадных тварей и чуть ли не весь оживший

С рождения до двадцати лет я лежал парализованным в крестьянской избе, пока, наконец, во мне не пробудилась Сила. Итак, я встал, и что я вижу? Российская империя, конец 18-го века; Европа лежит в руинах, про Америку вообще никто не знает; Кругом полчища кровожадных тварей и чуть ли не весь оживший

С рождения до двадцати лет я лежал парализованным в крестьянской избе, пока, наконец, во мне не пробудилась Сила. Итак, я встал, и что я вижу? Российская империя, конец 18-го века; Европа лежит в руинах, про Америку вообще никто не знает; Кругом полчища кровожадных тварей и чуть ли не весь оживший

С рождения до двадцати лет я лежал парализованным в крестьянской избе, пока, наконец, во мне не пробудилась Сила. Итак, я встал, и что я вижу? Российская империя, конец 18-го века; Европа лежит в руинах, про Америку вообще никто не знает; Кругом полчища кровожадных тварей и чуть ли не весь оживший

С рождения до двадцати лет я лежал парализованным в крестьянской избе, пока, наконец, во мне не пробудилась Сила. Итак, я встал, и что я вижу? Российская империя, конец 18-го века; Европа лежит в руинах, про Америку вообще никто не знает; Кругом полчища кровожадных тварей и чуть ли не весь оживший

С рождения до двадцати лет я лежал парализованным в крестьянской избе, пока, наконец, во мне не пробудилась Сила. Итак, я встал, и что я вижу? Российская империя, конец 18-го века; Европа лежит в руинах, про Америку вообще никто не знает; Кругом полчища кровожадных тварей и чуть ли не весь оживший